Abstract
Various negative consequences of the COVID-19 pandemic for the health of the world's population continue to be studied by scientists of many specialties. The aim of the study was to examine the impact of the COVID-19 pandemic on the structure and indicators of occupational morbidity in the Murmansk region in 2020-2023. We studied data of the Murmansk Regional Register of Occupational Diseases in 2003-2023, including in 2018-2019, 2020-2021 and 2022-2023, that is, during the two years before the onset of the pandemic, during and after the peak of the pandemic. In 2020, the incidence of occupational diseases in the Murmansk region decreased by 2.89 times, followed by an increase of 1.85-3.79 times in 2021-2023. At the same time, the number of sick workers, the number of diseases and the level of occupational diseases in 2023 exceeded the indicators of 2019, which preceded the pandemic. In the structure of occupational pathology in 2020-2021, 14 cases of coronavirus infection were noted. Occupational coronavirus infection was not diagnosed in 2022-2023, just as all other infectious diseases were absent during the four years of the COVID-19 pandemic. Other structural differences were manifested by higher shares of respiratory diseases in 2020-2021 than in 2018-2019 and 2022-2023, malignant neoplasms in 2020-2021 and 2022-2023 compared to 2018-2019 and vibration disease in 2022-2023 compared to 2018-2019 and 2020-2021. The obtained results have scientific novelty and practical significance. The identified changes in the structure of occupational diseases and the incidence rate during the COVID-19 pandemic should be taken into account when planning treatment and preventive measures in the event of a threat of mass infectious diseases in the Murmansk region. The reasons for the identified changes require further study.
Keywords: COVID-19 pandemic, occupational diseases, occupational morbidity, Murmansk region
Contribution. The author confirms sole responsibility for the study conception and design, data collection, analysis and interpretation of results, and manuscript preparation.
Compliance with ethical standards. This study does not require the submission of a biomedical ethics committee opinion or other documents.
Funding. The study had no sponsorship support.
Conflict of interest: The author declares no conflict of interest.
Введение
Пандемия COVID-19, начавшаяся в декабре 2019 г. в Китае, охватила в последующие два года практически все страны мира, в которых было официально зарегистрировано более 760 млн. случаев коронавирусной болезни, включая 6,9 млн. летальных исходов1. В Российской Федерации коронавирусная инфекция была диагностирована у 17 млн. и у 0,4 млн. она явилась основной причиной смерти2. В Мурманской области эти показатели составили 160 тыс. и 3,44 тыс. человек соответственно3. Пандемия оказала беспрецедентное по масштабам негативное влияние на здоровье и сложившийся образ жизни населения, систему здравоохранения, финансово-экономическое положение большинства государств, включая Российскую Федерацию [1-3].
В многоплановом воздействии коронавирусной инфекции на популяцию Homo sapiens можно выделить несколько ключевых аспектов. Во-первых, это появление новой нозологической формы патологии человека (U07.1 МКБ 10), которая включает случаи, относимые к профессиональным заболеваниям преимущественно работников здравоохранения [4-7]. Коронавирусная инфекция имеет специфические механизмы передачи, патогенез и органы-мишени. В патогенезе COVID-19 важная роль принадлежит аутоиммунному воспалению, прямому повреждению мембран клеток, коагулопатии, эндотелиопатии, тромбозу, которые в выраженных случаях приводят к полиорганным поражениям с вовлечением лёгких, сердца, почек, нервной систем, желудочно-кишечного тракта [8-11]. Во-вторых, это дополнительное влияние вышеуказанных патологических изменений на течение известных хронических неинфекционных заболеваний (в том числе, вероятно, и профессиональных), особенно в постковидном периоде [12-14]. В-третьих, это перенапряжение системы здравоохранения и ее перестройка на оказание приоритетных видов помощи за счет временной приостановки диспансеризации, профилактической, плановой и специализированной помощи. Одним из видов такой неприоритетной помощи является диагностика нарушений здоровья у работающего населения и проведение экспертизы их связи с вредными производственными факторами. В последующем такая перестройка приоритетов создает предпосылки к поздней диагностике, обострениям и осложнениям многих заболеваний [15-18]. Также необходимо отметить, что карантинные мероприятия и ограничение транспортного сообщения в период пандемии, особенно в отдаленных и обширных регионах Севера России, дополнительно осложняют оказание населению своевременной медицинской помощи. В-четвертых, это значительные общие экономические потери большинства стран, затрудняющие решение возрастающих потребностей материального и финансового обеспечения здравоохранения [19-20].
Важно, что для Мурманской области высокие показатели профессиональной заболеваемости являются давней медико-социальной проблемой. Считается, что она обусловлена несколькими причинами: большая доля населения, занятого на предприятиях горно-металлургического комплекса; более тяжелые условия труда, особенно при добыче рудного сырья; негативное влияние на организм человека природно-климатических условий Арктики [21].
Цель исследования: изучение влияния пандемии COVID-19 на структуру и уровень профессиональной заболеваемости в Мурманской области в 2020-2023 гг.
Материалы и методы
Для выявления влияния пандемии COVID-19 на профессиональную патологию в Мурманской области изучены следующие показатели: число заболеваний, структура патологии, число заболевших работников, гендерная, возрастная и стажевая характеристика работников, уровень профессиональной заболеваемости. Сравнительные исследования включали три временных периода: 2018-2019, 2020-2021 и 2022-2023 гг., то есть два года до, два года вовремя и два года после пика пандемии. Использованы данные Мурманского областного реестра профессиональных заболеваний за 2003-2023 гг. (Научно-исследовательская лаборатория филиала ФБУН «СЗНЦ гигиены и общественного здоровья», г. Кировск).
Гипотеза исследования: возможное влияние пандемии COVID-19 на профессиональную патологию имеет, по меньшей мере, три компонента. Во-первых, это влияние новой нозологической единицы. Во-вторых, влияние на течение уже известных заболеваний. В-третьих, влияние на возможность диагностики профессиональных болезней в условиях перенапряжения системы здравоохранения во время пандемий.
При статистической обработке результатов рассчитывались критерий согласия (χ2), относительный риск (ОР) и 95% доверительный интервал (95% ДИ), критерий аппроксимации (R2), t-критерий Стьюдента для независимых выборок (программы Microsoft Excel 2016 и Epi Info v. 6.04). Цифровые показатели представлены в виде абсолютных и процентных значений, среднего арифметического и его стандартной ошибки (M±m). Критический уровень значимости нулевой гипотезы принимался равным 0,05.
Результаты исследования
На предприятиях всех видов экономической деятельности в Мурманской области в 2003-2023 гг. было впервые диагностировано 5298 профессиональных заболеваний (ПЗ) у 2613 работников (рис. 1). Ежегодное число ПЗ значительно варьировало от 115 до 428 случаев или в 3,72 раза, при этом периоды роста чередовались с периодами их снижения. Только в 2006-2008 гг. отмечался длительный период (не менее трех последовательных лет) стабильного повышения количества выявленных ПЗ. Максимально высокие показатели отмечались в 2007, 2008, 2010, 2012, 2013 и 2023 гг. Наиболее значительное снижение числа ПЗ, по сравнению с предшествовавшим годом, происходило в 2004, 2011, 2016 гг., а также в 2020 и 2022 гг. во время пандемии COVID-19.
Изменения ежегодного числа работников с впервые установленной профессиональной патологией также имели волнообразный характер, но были менее выраженными: от 65 до 204 человек или в 3,14 раза. В отличие от числа ПЗ число работников с профессиональной патологией не имело стабильных периодов роста (не менее трех последующих лет). Периоды их максимального (2006, 2009, 2010, 2023 гг.) и минимального (2016, 2020 и 2022 гг.) количества только частично совпадали с аналогичными показателями числа ПЗ. Но снижение числа заболевших работников в 2020 и 2022 гг. во время пандемии COVID-19 совпали с динамикой числа ПЗ. В целом, за 21 год наблюдалась статистически незначимая тенденция к уменьшению как числа ПЗ, так и заболевших работников (нисходящие линии тренда при R2=0,221 и R2=0,209 соответственно). Риск развития профессиональной патологии в 2019 г. не отличался от 2021 г. (ОР=1,11; 95% ДИ 0,84-1,46), превышал риск в 2022 г. (ОР=1,70; 95% ДИ 1,22-2,36), но уступал показателю 2023 г. (ОР=1,80; 95% ДИ 1,40-2,31).
Рисунок 1. Ежегодное число первичных профессиональных заболеваний и работников с профессиональной патологией в 2003-2023 гг.
Уровень профессиональной заболеваемости и его динамика в 2003-2023 гг. в Мурманской области и в России (по данным ежегодных Государственных докладов «О состоянии санитарно-эпидемиологического благополучия населения в Российской Федерации» Роспотребнадзора) имели существенные различия: 1) превышение общенационального уровня в 3-11 раз; 2) в течение 21 года тенденция к повышению (R2 = 0,196), тогда как в России в целом отмечалось значимое снижение (R2 = 0,682). В 2020 г. (первый год пандемии COVID-19) в Мурманской области произошло снижение заболеваемости в 2,89 раза с последующим повышением в 1,85-3,79 раза в 2021-2023 гг. При этом число заболевших работников, число ПЗ и уровень профессиональной заболеваемости в 2023 г. превысил показатели предшествовавшего пандемии 2019 г.
В России в 2020 г. по сравнению с 2019 г. отмечалось снижение заболеваемости только в 1,32 раза. Далее в 2021 г. происходило восстановление допандемийного уровня и его последующее снижение в 2022-2023 гг. (рис.2). В результате такой динамики число заболевших работников, число ПЗ и уровень профессиональной заболеваемости в 2023 г. стали ниже показателей 2019 г.
Рисунок 2. Уровень профессиональной заболеваемости в Мурманской области и в России в 2003-2023 гг.
Сравнение данных общей характеристики работников трех групп не выявило различий между ними по величине долей мужчин и женщин, среднему возрасту и продолжительности стажа, при которых впервые были диагностированы ПЗ. Анализ занятости заболевших лиц в различных отраслях экономики показал бóльшую долю работников здравоохранения в 2020-2021 гг. как по сравнению с 2018-2019 гг., так и 2022-2023 гг. (p<0,001). Также доля работников горнодобывающих предприятий в 2022-2023 гг. была выше, чем в 2020-2021 гг. (р=0,039). Другие значимые отличия между группами по занятости в отраслях экономики отсутствовали.
Как показано в таблице, в структуре профессиональной патологии в 2020-2021 гг. отмечено появление 14 случаев коронавирусной инфекции, что отличало эту группу работников от двух других (p<0,001). В 2022-2023 гг. случаи профессиональной (то есть, связанной с профессиональной деятельностью) коронавирусной инфекции не диагностировались. Также в 2020-2023 гг. отсутствовали все иные инфекционные заболевания, кроме COVID-19. Другие различия в структуре профессиональной патологии проявлялись бóльшей долей болезней органов дыхания в 2020-2021 гг., чем в 2018-2019 гг. (р=0,016) и 2022-2023 гг. (р=0,035). Также доля злокачественных новообразований в 2020-2021 и 2022-2023 гг. превышала показатели 2018-2019 гг. (р=0,015 и р=0,026). Доля вибрационной болезни в 2022-2023 гг. была больше, чем в 2018-2019 гг. (р=0,003) и 2020-2021 гг. (р<0,001). Число различных нозологических форм ПЗ, диагностированных у одного работника, в 2022-2023 гг. уменьшилось по сравнению с 2018-2019 гг. (р<0,001) и 2020-2021 гг. (р=0,004).
Таблица.
Характеристика работников и профессиональной патологии до, вовремя и после пика пандемии COVID-19
Примечание. Статистически значимые различия (p<0,05) между периодами наблюдения: 1 - между 2018-2019 и 2020-2021 гг.; 2 – между 2018-2019 и 2022-2023 гг.; 3 – между 2020-2021 и 2022-2023 гг.
Обсуждение результатов
Новизна результатов проведенного исследования состоит в выявлении влияния пандемии COVID-19 на количественные и качественные характеристики профессиональной патологии, зарегистрированной в Мурманской области. Ранее такие данные в России на региональном уровне не публиковались. При этом надо отметить два аспекта данного явления. С одной стороны, это появление новой с точки зрения этиологии нозологической формы в структуре ПЗ, а с другой, – её возможное влияние на развитие и клинические проявления ПЗ, обусловленных иными вредными производственными факторами.
Случаи коронавирусной инфекции в Мурманской области были диагностированы только в 2020-2021 гг. В 2022-2023 гг. они отсутствовали, как и другие ПЗ биологической этиологии (туберкулез и вирусный гепатит), которые ранее регулярно регистрировались у медицинских работников [22]. Вероятно, этот факт свидетельствует о полной концентрации диагностических усилий на выявлении коронавирусной инфекции в ущерб «старым» инфекционным заболеваниям. Обсуждая вопросы качества диагностики коронавирусной инфекции, необходимо отметить, что в Мурманской области случаи COVID-19 составили 3,6% всех ПЗ, а на работников здравоохранения приходилось 8,0% всех лиц с профессиональной патологией. В тоже время в Башкортостане эти показатели были зарегистрированы на уровне 37,5% и 54,8% соответственно [23]. Вряд ли 7 - 10-кратные различия между регионами России отражают истинное положение дел в этой области.
При анализе количественных показателей, прежде всего, надо отметить почти трехкратное снижение уровня профессиональной заболеваемости в 2020 г. по сравнению с 2019 г. Объяснением этому служит временное ограничение плановой медицинской помощи, к которой относится диагностика и экспертиза случаев профессиональных болезней, в пользу мероприятий по ограничению распространения инфекции и терапии заболевших лиц. При этом карантин затрагивал возможности перемещения пациентов по территории области и временное закрытие областного центра профессиональной патологии. Важно отметить восстановление количественных показателей в 2021-2022 гг. При этом все изменения, наблюдавшиеся в Мурманской области, были более выраженными, чем в России в целом. Кроме того, обращает на себя внимание факт повышения в 2022-2023 г. показателей профессиональной заболеваемости в Мурманской области, тогда как в России отмечалось их снижение.
Вероятно, это превышение частично можно связать с «отложенными» случаями диагностики ПЗ вследствие вышеуказанных причин. Однако нужно иметь в виду и возможность влияния коронавирусной инфекции на ускоренное формирование других форм профессиональной патологии за счет системных аутоиммунного воспаления, эндотелиопатии, гиперкоагуляции [7-10]. Эти и некоторые другие патологические изменения также лежат в основе патогенеза ряда ПЗ: альвеолит, бронхиальная астма, вибрационная болезнь и другие.
В структуре профессиональной патологии в 2020-2021 гг. выявлено повышение доли болезней органов дыхания. Это вполне объяснимо, так как патологический процесс при коронавирусной инфекции, прежде всего, локализуется в легочной ткани [24]. Менее очевидна связь COVID-19 с увеличением в структуре профессиональной патологии доли наиболее распространенного ПЗ в Мурманской области - вибрационной болезни [25] и злокачественных новообразований в 2020-2023 гг. Рост числа злокачественных новообразований различной локализации у работников никелевой промышленности Мурманской области выявлялся и в других исследованиях. Но коронавирусная инфекция не рассматривалась как фактор, способствующий их формированию [26]. Также пока непонятна причина уменьшения в 2022-2023 гг. числа ПЗ у одного работника. В целом, анализируя полученные данные, можно говорить о подтверждении гипотезы исследования.
Ограничением исследования можно считать недостаточную продолжительность исследования после пика пандемии COVID-19 в 2020-2021 гг.
Заключение
Цель исследования заключалась в изучении влияния пандемии COVID-19 на структуру и уровень профессиональной заболеваемости в Мурманской области. Установлено, что пандемия COVID-19 вызвала снижение профессиональной заболеваемости в Мурманской области в 2020 г. по сравнению с 2019 г. в 2,89 раза. В последующем отмечалось ее увеличение в 1,85-3,79 раза с превышением в 2023 г. уровня предковидного 2019 г. Всего в 2020-2021 гг. диагностировано 14 случаев профессионального COVID-19. Во время пандемии в структуре профессиональной патологии происходило увеличение долей болезней органов дыхания с 10,9% до 16,6% (р=0,016), а также злокачественных новообразований с 0,4% до 2,3% (р=0,015), который оставался выше исходного уровня в 2022-2023 гг. (2,1%, р=0,026). В 2022-2023 гг. выявлено увеличение доли вибрационной болезни до 29,8%, превышавшей предковидный (р=0,003) и ковидный (p<0,001) уровни. Следовательно, новая коронавирусная инфекция оказала существенное влияние на количественные и качественные показатели профессиональной патологии в Мурманской области. Причины этих изменений нуждаются в дополнительном изучении. Тем не менее, полученные результаты имеют научную новизну и практическую значимость. Они должны быть учтены при планировании лечебно-профилактических мероприятий в случае возникновения угрозы массовых инфекционных заболеваний в Мурманской области.
______________________________________________
1 Коронавирусная болезнь (COVID-19). URL: https://www.who.int/ru/news-room/fact-sheets/detail/ coronavirus-disease-(covid-19) (дата обращения:23.03.2025)
2 Russia-COVID. Corovirus-Statistics. URL: https://www.worldometers.info/coronavirus/country/russia/ (дата обращения: 23.03.2025)
3 Статистика коронавируса по регионам России. https://russian-trade.com/coronavirus-russia/ (дата обращения: 23.03.2025)
Список литературы
1. Кудрявцева А.С., Аркадьева О. Г. Влияние пандемии коронавируса COVID-19 на мировую экономику // Oeconomia et Jus. 2022. № 2. С. 44-50. https://doi.org/10.47026/2499-9636-2022-2-44-51
2. Щербаков Г.А. Влияние и последствия пандемии COVID-19: социально-экономическое измерение // МИР (Модернизация. Инновации. Развитие). 2021. Т. 12. № 1. С. 8-22. https: //doi.org/10.18184/2079-4665.2021.12.1.8-22
3. Miyah Y., Benjelloun M., Lairini S., Lahrichi A. COVID-19 impact on public health, environment, human psychology, global socioeconomy, and education // Scientific World Journal. 2022. № 5578284. https://doi.org/10.1155/2022/5578284
4. Атьков О.Ю., Горохова С.Г., Пфаф В.Ф. Коронавирусная инфекция — новая проблема в профессиональной заболеваемости медицинских работников // Медицина труда и промышленная экология. 2021. Т. 61. № 1. С. 40-48. https://doi.org/10.31089/1026-9428-2021-61-1-40-48
5. Гарипова Р.В., Стрижаков Л.А., Горблянский Ю.Ю., Бабанов С.А. Новая коронавирусная инфекция как профессиональное заболевание: сложные экспертные случаи // Медицина труда и промышленная экология. 2021. Т. 61. № 11. С. 720-725. https://doi.org/10.31089/1026-9428-2021-61-11-720-725
6. Carlsten C., Gulati M., Hines S., Rose C., Scott K., Tarlo S.M. et al. COVID-19 as an occupational disease // American journal of industrial medicine. 2021. Vol. 64. P. 227-237. https://doi.org/10.1002/ajim.23222
7. Lalić H. Covid-19 as occupational disease in healthcare workers: a brief review of cases in the Clinical Hospital Centre Rijeka, Croatia // Arh Hig Rada Toksikol. 2021. Vol. 72. № 3. P. 240-243. https://doi.org/10.2478/aiht-2021-72-3520
8. Новиков Ф.Н., Стройлов В.С., Свитанко И.В., Неболсин В.Е. Молекулярные основы COVID-19 // Успехи химии. 2020. Т. 89. № 8. С. 858 – 878. https://doi.org/10.1070/RCR4961
9. Радыгина Л.В., Мочалова Л.В. Факторы, влияющие на тяжесть течения COVID-19 и развитие осложнений. МИР (Модернизация. Инновации. Развитие). 2023. Т. 10. № 1. С. 20-38. https://doi.org/10.18527/2500-2236-2023-10-1-20-38
10. Khreefa Z., Barbier M.T., Koksal A.R., Love G., Del Valle L. Pathogenesis and mechanisms of SARS-CoV-2 infection in the intestine, liver, and pancreas // Cells. 2023. Vol. 12. № 2. P. 262. https://doi.org/10.3390/cells12020262
11. Li C., He Q., Qian H., Liu J. Overview of the pathogenesis of COVID-19 (Review) // Experimental and Therapeutic Medicine. 2021. Vol. 22. № 3. P. 1011. https://doi.org/10.3892/etm.2021.10444
12. Бубнова М.Г., Шляхто Е.В., Аронов Д.М., Белевский А.С., Герасименко М.Ю., Глезер М. Г. и др. Новая коронавирусная инфекционная болезнь COVID-19: особенности комплексной кардиологической и респираторной реабилитации // Российский кардиологический журнал. 2021. Т. 26. № 5. Ст. 4487. http://dx.doi.org/10.15829/1560-4071-2021-4487
13. Захаров В.В., Громова Д.О. Неврологические проявления постковидного синдром // Терапия. 2022. № 1. С.154-161. https://dx.doi.org/10.18565/therapy.2022.1.154-161
14. Лещенко И.В., Эсаулова Н.А., Глушкова Т.В., Скорняков С.Н. Респираторные нарушения при постковидном синдроме // Терапевтический архив. 2023. Т. 95. № 3. С. 203–209. https://doi.org/10.26442/00403660.2023.03.202072
15. Баянова Т.А., Зайкова З.А., Кравченко Н.А. Влияние пандемии COVID-19 на структуру и уровень смертности // Здоровье населения и среда обитания – ЗНиСО. 2022. Т. 30. № 12. С. 17-23. https://doi.org/10.35627/2219-5238/2022-30-12-17-23
16. Горблянский Ю.Ю., Рамазанова Э.Р., Конторович Е.П., Понамарева О.П. Задачи медицины труда в период пандемии новой коронавирусной инфекции (COVID-19) // Медицинский вестник Юга России. 2023. Т. 14. № 1. С. 101-111. https://doi.org/10.21886/2219-8075-2023-14-1-101-111
17. Перхов В. И., Корхмазов В.Т., Ходакова О. В. Влияние пандемии COVID-19 на показатели заболеваемости населения. Современные проблемы здравоохранения и медицинской статистики. 2022. № 4. С. 588-609. https://doi.org/10.24412/2312-2935-2022-4-588-609
18. Ступак В.С., Зубко А.В., Маношкина Е.М., Кобякова О.С., Деев И.А., Енина Е.Н. Здравоохранение России в период пандемии COVID-19: вызовы, системные проблемы и решение первоочередных задач // Профилактическая медицина. 2022. Т. 25. № 11. С. 21-27. https://doi.org/10.17116/profmed20222511121
19. Жильцов С.С. Пандемия COVID-19: глобальная перезагрузка политического и экономического развития // Проблемы постсоветского пространства. 2021. Т. 8. № 4. С. 414–424. https://doi.org/10.24975/2313-8920-2021-8-4-414-424
20. Guedhami O., Knill A., Megginson W. Economic impact of COVID-19 across national boundaries: The role of government responses // Journal of International Business Studies. 2023. Vol. 54. P. 1278–1297. https://doi.org/10.1057/s41267-023-00612-3
21. Cюрин С.А., Кизеев А.Н. Проблемы профилактики профессиональной патологии в Российской Арктике // Гигиена и санитария. 2023. Т. 102. № 8. С. 783-789. https://doi.org/10.47470/0016-9900-2023-102-8-783-789.
22. Сюрин С.А. Профессиональная патология у работников здравоохранения в Арктической зоне Российской Федерации // Российская Арктика. 2022. № 3(18). С. 56-69. https://10.24412/2658-4255-2022-3-56-69.
23. Валиева Э.Т., Шайхлисламова Э.Р., Бакиров А.Б., Ахметшина В.Т. COVID-19 как причина изменения структуры профессиональной патологии в Республике Башкортостан // Санитарный врач. 2021. № 5. С. 33-39. https://doi.org/10.33920/med-08-2105-04
24. Chiner-Vives E., Cordovilla-Pérez R., de la Rosa-Carrillo D., García-Clemente M., Izquierdo-Alonso J.L., Otero-Candelera R. et al. Short and long-term impact of COVID-19 infection on previous respiratory diseases // Arch Bronconeumol. 2022. № 58. Suppl. 1. P. 39-50. https://doi.org/10.1016/j.arbres.2022.03.011
25. Сюрин С.А. Особенности развития вибрационной болезни у работников предприятий в российской Арктике // Здоровье населения и среда обитания - ЗНиСО. 2022. Т. 30. № 5. С. 57–64. https://doi.org/10.35627/2219-5238/2022-30-5-57-64
26. Сюрин С.А., Полякова Е.М., Кизеев А.Н. Управление рисками развития профессиональной патологии в системе охраны труда работников никелевой промышленности. Металлург. 2023. № 4. С. 115–124. https://doi.org/10.52351/00260827_2023_05_115
References
1. Kudryavtseva AS, Arkadyeva OG. Impact of the COVID-19 coronavirus pandemic on the global economy. Oeconomia et Jus. 2022;2:44-50. (In Russ.). https://doi.org/10.47026/2499-9636-2022-2-44-51
2. Shcherbakov GA. Impact and consequences of the COVID-19 pandemic: socio-economic dimension. MIR (Modernization. Innovation. Research). 2021;12(1):8-22. (In Russ.). https://doi.org/10.18184/2079-4665.2021.12.1.8-22
3. Miyah Y, Benjelloun M, Lairini S, Lahrichi A. COVID-19 impact on public health, environment, human psychology, global socioeconomy, and education. Scientific World Journal. 2022; 2022: 5578284. https://doi.org/10.1155/2022/5578284
4. Atkov OYu, Gorokhova SG, Pfaf V.. COVID-19 in health care workers. A new problem in occupational medicine. Russian Journal of Occupational Health and Industrial Ecology. 2021;61(1):40-48. (In Russ.). https://doi.org/10.31089/1026-9428-2021-61-1-40-48
5. Garipova RV, Strizhakov LA, Gorblyansky YuYu, Babanov SA. New coronavirus infection as an occupational disease: complex expert cases. Russian Journal of Occupational Health and Industrial Ecology. 2021;61(11):720-725. (In Russ.). https://doi.org/10.31089/1026-9428-2021-61-11-720-725
6.Carlsten C, Gulati M, Hines S, Rose C, Scott K, Tarlo SM. et al. COVID-19 as an occupational disease. American journal of industrial medicine. 2021; 64: 227-237. https://doi.org/10.1002/ajim.23222
7. Lalić H. Covid-19 as occupational disease in healthcare workers: a brief review of cases in the Clinical Hospital Centre Rijeka, Croatia. Arh Hig Rada Toksikol. 2021;72(3):240-243. https://doi.org/10.2478/aiht-2021-72-3520
8. Novikov FN, Stroylov VS, Svitanko IV, Nebolsin VE. Molecular basis of COVID-19 pathogenesis. Russian Chemical Reviews. 2020;89(8):858–878. (In Russ.). https://doi.org/10.1070/RCR4961
9. Radygina LV, Mochalova LV. Factors affecting the severity of COVID-19 and the development of complications. MIR (Modernization. Innovation. Development). 2023;10(1):20-38. (In Russ.). https://doi.org/10.18527/2500-2236-2023-10-1-20-38
10. Khreefa Z, Barbier MT, Koksal AR, Love G, Del Valle L. Pathogenesis and mechanisms of SARS-CoV-2 infection in the intestine, liver, and pancreas. Cells. 2023;12(2):262. https://doi.org/10.3390/cells12020262
11. Li C, He Q. Qian H, Liu J. Overview of the pathogenesis of COVID-19 (Review). Experimental and Therapeutic Medicine. 2021; 22(3):1011. https://doi.org/10.3892/etm.2021.10444
12. Bubnova MG, Shlyakhto EV, Aronov DM, Belevsky AS, Gerasimenko MYu, Glezer MG et al. Coronavirus disease 2019: features of comprehensive cardiac and pulmonary rehabilitation. Russian Journal of Cardiology. 2021;26(5):4487. (In Russ.). http://dx.doi.org/10.15829/1560-4071-2021-4487
13. Zakharov VV, Gromova DO. Neurological manifestations of post-covid syndrome. Therapy. 2022;1:154-161. (In Russ.). https://dx.doi.org/10.18565/therapy.2022.1.154-161
14. Leshchenko IV, Esaulova NA, Glushkova TV, Skornyakov SN. Respiratory disorders of post-COVID-19 syndrome. Terapevticheskii Arkhiv. 2023;95(3):203–209. (In Russ.). https://doi.org/10.26442/00403660.2023.03.202072
15. Bayanova TA, Zaikova ZA, Kravchenko NA. Impact of the COVID-19 Pandemic on Mortality Rates and Patterns. Public Health and Life Environment – PH&LE. 2022;30(12):17-23. (In Russ.). https://doi.org/10.35627/2219-5238/2022-30-12-17-23
16 Gorblyansky Y.Y., Ramazanova E.R., Kontorovich E.P., Ponamareva O.P. Challenges for occupational medicine during the pandemic of a new coronavirus infectious disease (COVID-19). Medical Herald of the South of Russia. 2023;14(1):101-111. (In Russ.) https://doi.org/10.21886/2219-8075-2023-14-1-101-111
17. Perkhov VI, Korkhmazov VT, Khodakova OV. Impact of the COVID-19 pandemic on population morbidity rates. Current problems of health care and medical statistics. 2022;4:588-609. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2312-2935-2022-4-588-609
18. Stupak VS, Zubko AV, Manoshkina EM, Kobyakova OS, Deev IA, Enina EN. Healthcare in Russia during the COVID-19 pandemic: challenges, systemic issues, and addressing priorities. Russian Journal of Preventive Medicine. 2022;25(11):21-27. (In Russ.).
https://doi.org/10.17116/profmed20222511121
19. Zhiltsov SS. COVID-19 pandemic: global reset of political and economic fostering. Post-Soviet Issues. 2021;8(4):414–424. (In Russ.). https://doi.org/10.24975/2313-8920-2021-8-4-414-424
20. Guedhami O, Knill A, Megginson W. Economic impact of COVID-19 across national boundaries: The role of government responses. Journal of International Business Studies. 2023;54:1278–1297. https://doi.org/10.1057/s41267-023-00612-3
21. Syurin SA, Kizeev AN. Problems of prevention of occupational pathology in the Russian Arctic. Hygiene and Sanitation. 2023;102(8):783-789. (In Russ.). https://doi.org/10.47470/0016-9900-2023-102-8-783-789.
22. Syurin SA. Occupational pathology in health care workers in the Arctic zone of the Russian Federation. Russian Arctic. 2022;3(18):56-69. (In Russ.). https://10.24412/2658-4255-2022-3-56-69.
23. Valieva ET, Shaykhlislamova ER, Bakirov AB, Akhmetshina VT. COVID-19 as a cause for changing the structure of occupational pathology in the Republic of Bashkortostan. Sanitary doctor. 2021;5:33-39. (In Russ.). https://doi.org/10.33920/med-08-2105-04
24. Chiner-Vives E, Cordovilla-Pérez R, de la Rosa-Carrillo D, García-Clemente M, Izquierdo-Alonso JL, Otero-Candelera R et al. Short and long-term impact of COVID-19 infection on previous respiratory diseases. Archivos de Bronconeumología. 2022;58(1):39-50. https://doi.org/10.1016/j.arbres.2022.03.011
25. Syurin SA. Features of the development of vibration disease in workers of enterprises in the Russian Arctic. Public Health and Life Environment – PH&LE. 2022;30(5):57–64. (In Russ.). https://doi.org/10.35627/2219-5238/2022-30-5-57-64
26. Syurin SA, Polyakova EM, Kizeev AN. Risk management of occupational pathology in the nickel industry labor safety system. Metallurgist. 2023;4:115–124. (In Russ.). https://doi.org/10.52351/00260827_2023_05_115
This is an open access article distributed under the terms of the Creative Commons Attribution License (CC-BY 4.0)